1 фрагмент

I.

Первое, что вспомнил, проснувшись, что должны прийти гости. Включил все четыре конфорки, поставил вариться для салатов картошку, яйца, сосиски, морковь со свеклой. Вспомнил, что можно сделать сырный салат с чесноком - под водочку, рыбный с крабовыми палочками, паштет. Понял, что сейчас это для него и неподъемно и муторно. Поколебавшись, позвонил Людочке, соседке. Не поможет ли? Вечером придут друзья, и если у нее нет ничего лучше, могла бы посидеть с ними. Конечно, сказала, помогу, а насчет вечера будет видно. Девочка добрая, неназойливая, этого у нее не отнимешь. Понимаешь, продолжал оправдываться он, поставил все вариться, но мне до завтра надо еще статью сделать, я не успею нарезать. Понятно, я приду. Ничего ему на самом деле не надо было писать. Пока она будет готовить, он посидит в кресле, соберется с духом, посмотрит в окно на падающий снег. Там уже все есть - водка, лук, соленые огурчики. Если сможешь, купи хлеб. Два белых, два черных. А так и селедочка в винном соусе, консервы рыбные. Главное, нарезать и разложить. Чтобы женская рука была.

Падал снег, и даже безобразный вид из окна на кубы домов напротив и школьную спортплощадку между ними был покоен и умиротворяющ. Как обычно по воскресеньям мужики гоняли мяч. На этот раз он им даже не позавидовал. После исчезновения жены он старался себя и дом поддерживать в полном порядке. Приходившие гости удивлялись как все чисто, и холодильник полный, приготовлен и суп и второе, и припасы есть, и бутылки в баре стоят, и пыль вытерта. Я просто не пачкаю, объяснял он приходящим к нему дамам и господам, прижимая чистосердечно руку к груди. С глажкой были, конечно, проблемы, но тут он призывал Людочку, которую не афишировал. Два одиночества в ночи это не для печати.

Короче, к приходу гостей все было готово. Бутылки и закуски расставлены, шампанское с водкой вынесены на лоджию охлаждаться. Сам надел выходную рубашку и брюки, Людочка пошла покормить ребенка и принять ванну. Договорились, что зайдет после семи и посмотрит по ситуации. Не понравится - уйдет тихо. Да, может, вообще еще никто не придет, и тогда поужинаем вдвоем, говорил он. При свечах, Эллингтоне и возвышенной меланхолии. Гость пошел, когда он перелистывал Беньямина, перелистывающего Пруста, перелистывающего письма госпожи де Севиньи. Толя с Мариной, как всегда, пришли первыми. С кучей подарков ему, бедному-одинокому: джинсы, которые Толя схватил себе в Париже, но оказались малы ("Смотри, Мариша, в самый раз!"), джин, всякие консервы, вещи для кухни ("Знаю, что тебе все пригодится..."). Увидев сервированный стол, Толя резко взбодрился. Сделав круг по квартире, сказал, что все голодны, время назначенное наступило, и опоздавших не ждут. "Ну что ты давишь", - попробовала урезонить его Марина, но он, действительно, был прав. Опоздавшие приходят под первое чоканье. Поэтому он внес с лоджии пару смирновских - белую и клюквенную. Остановились на белой, намазали икорку, взяли огурчиков, салата, грибков, выпили, закусили, налили по второй. Тут же, конечно, раздался звонок в дверь. Было хорошо. Он сидел в углу дивана, ел, пил, гости как бы обходились и без него, все шло замечательно.

вперед