17 ноября 2006 года

От Барбера до ИКЕА

Осенний невроз лечится только клавиатурой ноутбука. Иначе каюк. Сказ о нынешних походах надо начать со вчерашнего дня. В полдень в ИТАР-ТАСС была пресс-конференция, посвященная выходу в издательстве «Время» первых трех томов будущего 30-томного собрания сочинений Александра Солженицына. Его жена, Наталья Дмитриевна, директор издательства Борис Пастернак («Пастернак издает Солженицына» этому я еще в прошлой статье порадовался), критик Андрей Немзер, комментатор Владимир Радзишевский, спонсор от банка ВТБ, а вокруг огромное число журналистов и съемочных камер. Дали в подарок 1-й том с рассказами и крохотками, а 7-й и 8-й с «Августом Четырнадцатого» уже, кажется, не хватило, или никому не давали, неважно.

Наталья Дмитриевна рассказала очень внятно об истории издания Солженицына, - ровно 70 лет назад он, идя в Ростове по Пушкинской улице, понял, что должен написать книгу о революции, то есть «Красное колесо». Ровно 44 года назад, то есть полжизни, поскольку 11 декабря писателю – 88 лет, в «Новом мире» вышел «Один день Ивана Денисовича». И вот Солженицын рад, что дожил до первых томов, всем довольны – и веселым оформлением, и корректурой, и редактурой. Обложка из верже с тонкой пленкой, так что и с полки хорошо достается, и грязь не липнет. Впрочем, надо было спешить домой, чтобы успеть написать, а, главное, включить прямую речь Н. Солженицыной, то есть сначала расшифровать. Так спешил, что в троллейбусе оставил шапку. А сегодня узнал, что Валера Кичин очень обиделся, так как из-за Солженицына потеснили его статью о новой серии Джеймса Бонда, чего никогда, кажется, не бывало еще, в связи с чем он, видимо, и объявил Пашу Басинскому, что материал о Солженицыне явно заказной, чем Пашу поразил. А, поскольку я знаю Валеру еще с «Общей газеты», то он вряд ли чем-то может меня удивить новым.

Написав и отправив статью, поспешил вчера же в новую галерею «Древо» на Малой Никитской в доме, где когда-то был знаменитый букинистический книг на иностранных языках. Возможно, он и сейчас есть, просто уже темно было. Галерея открылась, кажется, этим летом, в ней уже случилось пять выставок. Пятая, на которую пришел, - фотовыставка Саши Тягны-Рядно «Горячая Армения». Обещали армянский коньяк, он и был, но мало. Была и закуска, но в таких гомеопатических дозах, что растворилась среди сотни гостей, набившихся в душный подвал, без следа. Увидел Витю Ахломова, Владимира Снегирева, Тофика Шахвердиева, Любу Цуканову. Вроде бы организаторы в последнюю минуту напутали с рамами и стеклами для работ, а также с лесками, чтобы их повесить. В результате, вместо 50 работ повесили всего 40. Тем не менее, было много армян и журналов «Вокруг света», был каталог. Саша был не прочь устроить такую же выставку, посвященную Баку, но не смог созвониться с нужным галеристом. В итоге, открылась одна эта – в рамках года Армении в России. А поскольку следующий год будет годом Армении во Франции, то возможно и продолжение ее. Правда, у меня нет заграничного паспорта, и хорошо бы его и впредь не было. Без него спокойнее, можно и Турцией пожертвовать. Лишь заснуть и видеть сны.

Да и в Москве достаточно интересного. Добрались с Галей до второго этажа магазина «Весна» на Новом Арбате, а там Боско проводит чаепитие с Лучиано Барбера, знаменитым итальянским создателем стиля моды. Катя Моисеева, жена Михаила Куснировича рассказала, как они были у Барбера в Италии, - сюрреалистическая сцена: ночь, огромный завод в горах, работающие цеха, ни единого человека.

Все это – презентация двухдневного фестиваля Made in Italy. Барбера приехал с дочерью Карлой, кажется, младшей из пяти его детей, у которых в генах, как он сказал, есть шерсть, которую он производит. В 1949 году его отец основал производство шерсти Кашмира, в конце 50-х послал сына учиться в Англию, тот приехал в 1971 году, и в середине 70-х создал свою первую коллекцию. Он производит не костюмы, рубашки, носки и галстуки, - а стиль жизни, который захватывает и одежду. Все создается им от начала до конца, - шерсть из Кашмира, которая «зреет» у него в подвалах от полугода до двух лет, чтобы гарантировать исключительное качество. Модели одежды. Сама одежда, которая делается всегда вручную. Сначала вышел на рынок США, потом азиатский с Японией, четыре года в России, но понял, что с прежними партнерами несовместим, и так они с Куснировичем, который ощупал все его ткани, нашли друг друга.

Пока что он приехал показать свои модели, на завтра назначены заказы – любого фасона из любой ткани. Его первый клиент, американец, держится у него с 1975 года до сих пор. Когда Галя спросила, на скольких клиентов в России он рассчитывает, Барбера ответил, что предела им не предвидит, но после двух тысяч будет испытывать некоторые трудности. Возможно, в будущем в Москве появится его бутик. Основная его коллекция – мужская, но есть и женская, которая придется по нраву зрелым по своему ощущению моды и ткани женщинам.

Всем раздали изящную книжечку об одежде, написанную им. Вот, что, в частности, Лучиано Барбера пишет о галстуке: «Галстук это признак времен, он выражает культуру момента. В 50-х годах носили узел бабочкой, а 60-х виндзор, в 80-х был моден агрессивный узел, который говорил «Берегись меня!» Сейчас я нахожу, что хочу скромный узел с мягкой складкой…» А надо сказать, что недавно у меня случилась незадача: я слишком сильно дернул, снимая, галстук, и развязал его. Так вот Галя потом, собрав все умение, завязала его именно так, как указано на картинке у Барбера. Если бы он еще не сказал, что написал эту книжицу десять лет назад, то ее торжество было бы полным. Ну, а уж до наручных часов, которые он надевает на манжет рубашки, я и вовсе еще не дорос.

Поев бутерброды и пирожные, и взяв с собой подарок – коробочку шоколадный вафель «от Барбери» с его монограммой на них, мы поехали на троллейбусе по Садовому кольцу в галерею «Дом Нащокина», где открывалась выставка «Мебель как искусство», - все наши знакомые художники от Тонино Гуэрра и Рустама Хамдамова до Владимира Любарова и Татьяны Назаренко расписывали дешевую шведскую мебель от ИКЕА.

Сначала народу было столько, что никакой мебели и разглядеть было нельзя, только Вера Таривердиеву да Наташу Нестерову видно было, Вадима Абдрашитова да Андрея Житинкина. И только постепенно, когда народ начал рассасываться, стала видна вся красота. Жаль, конечно, что не было лично Тонино Гуэрра да Рустама Хамдамова, да Тани Назаренко, которая, вроде бы, уже должна была приехать из Питера, где в Мраморном дворце Русского музея открылась ее большая выставка. Но был уголок Гуэрры, - с расписанным шкафом, перед которым замерла в изумлении Женя Альбац, или расписанный плед с подушками, к которым уже потихоньку приценивался Андрей Житинкин, надеясь, что ведь не будут подушку на аукционе 20 декабря продавать слишком дорого, тем более что аукционистом будет Александр Васильев. Или Тани Назаренко платяной шкаф и стол на ножке с возрожденческими Адамом и Евой и цветами. А у ее давнего одноклассника Владимира Любарова шкаф был сразу с двумя парами Адамов и Ев. И еще столик он расписал рядышком для любимой водки «Зеленая марка», где его картинки, да и водка, действительно, порядочная. Сколько рюмочек ни выпил на открытии, а все было хорошо и даже еще лучше.

Замечательно расписала платяной шкаф Нана Абдрашитова-Тоидзе, - из дешевой шведской мебели сделала дорогую и старинную мебель грузинскую. Коллекционер и хирург кардиолог Михаил Алшибая, которого встретили вместе с женой прямо у входа в галерею, все обследовал досконально. У него только что в музее современного искусства в Ермолаевском открылась выставка русского андеграунда 60-х, - сразу на двух этажах. Он извинялся, что не пригласил, - поехал в Батуми морально поддержать грузин, а там у него на рынке вытащили мобильный телефон из кармана со всеми телефонами. Этим он теперь всем и объясняет, что никого не позвал, будет делать отдельное открытие по ходу выставки. То ему понравился столик Наташи Ситниковой, которую все считают живописцем еще мощнее родителей, - Ольги Булгаковой и Александра Ситникова. Но, девушка нежная и скромная, она, естественно, не лезет поперед батьки, и ее роспись круглого стола Алшибая счел похожей на картины Вечтомова.

Впрочем, это все знакомые и любимые, вроде той же Кати Корниловой, например. А всего-то было аж 27 художников. Хороша была мебель и Андрея Пашкевича, и Ирины Щипачевой, которую мне представила Лена, жена Саши Давыдова, и торшер Сергея Бархина, и шкафы и стулья Натальи Глебовой, и Ларисы Наумовой, а уж в комод Сережи Максютина Галя влюбилась до беспамятства. И щупала, и рядом стояла, и узнала, что Сережа полтора месяца его покрывал в 5-6 слоев краски с золотом. Чудо, а не комод. Мечта, требующая гоголевского пера и отрыва.

Все хотели узнать, а какая цена будет. Но прайс-лист появится лишь через неделю. Володя Любаров выразил сомнение в коммерческих способностях Натальи Петровны Рюриковой – ковать железо цен надо было прямо на открытии, пока был запал у людей. А Сережа Максютин, как специалист, сказал по секрету Гале, что цена такого комода, как он сделал, тысяч пять-шесть долларов. Так что не разгуляешься. А вообще-то идея для ИКЕА плодотворная. Недаром тот же Любаров посоветовал Рюриковой получить патент на эту идею. Да где там.