16 августа 2006 года

Встреча с Акройдом

Немного Акройда в дождливой Москве

Английский писатель едет по пушкинским местам

О пресс-конференции с Питером Акройдом в «Балчуге» я узнал накануне. Его «Дом доктора Ди», «Завещание Оскара Уайльда», «Чаттертона» читал с восторгом и наслаждением. «Лондон. Биография» признаться, одолел с гораздо большим трудом, но обещанную рецензию написал, и даже, кажется, кто-то в редакции сразу пошел после выхода газеты и купил толстенный и, видимо, недешевый том.

Первой, кого встретил у дверей «Балчуга» была Оля Морозова, которая в свое время и издала акройдовскую биографию Лондона. В сумочке у нее лежала книга, которую она взяла для подписи автором. Как оказалось, самого Акройда она в жизни не видела, договаривалась через агентов, которые контактов с писателями никогда не дают.

Нынешнюю поездку Акройда в Москву, - первую, кстати, в его жизни, - организовал некий журнал «Esquire», который придумал прокатить писателя на автомобиле из Москвы – через Тверь, Торжок, Вышний Волочок, Старую Руссу и Псков – в Михайловское. А уж там, якобы, его должны ждать Генис и Алексей Герман, Сергей Болмат и Лева Рубинштейн, Шендерович и Угаров, Бояков и Владимир Паперный, Митта, Хамдамов, Квирикадзе и так далее. А Питер Акройд – с его впечатлениями – как главное блюдо.

Придумано неплохо, но пресс-конференция была организована слишком уж неважно. Главное в таком деле, конечно, переводчик, а он был из рук вон плох. То, о чем Акройд говорил несколько минут, передавал, как правило, запинаясь, несколькими фразами, которые записывал на бумажке. То есть – тезисы того, о чем он говорил. Или могли хотя бы журнал раздать, чтобы понятно было, что это такое «эксвайр». Оля Морозова рассказывала, что три недели пыталась пробиться через этот «Эсквайр» к телу Акройда, они вроде бы и обещали, но потом резко отказали. Она уж и книжные магазины подключала, все напрасно. Оля рассказывала, как в ее серию городов – Лондон Акройда и Стамбул Памука издательство Эксмо вклинило свой Париж какого-то скучного американца, но почти тем же форматом. А «Иностранка» Пархоменко и Вари, бывшей жены Файбисовича, тиснула «Гения места» Пети Вайля копией ее издания в «Независимой газете», даже слова ей об этом не сказав. Все планы приходится утаивать, чтобы не украли, и иногда ей даже страшно становится. Я спросил, не будет ли в серии городов Москвы, она сказала, что говорила с Рустамом Рахматуллиным, но ей показалось, что рассказывает он живее и интереснее, чем пишет (это между нами), взгляды его ей показались консервативными, и она не уверена, что книга получится. Но идея «биографии Москвы», конечно, витает в воздухе. Ей даже кто-то посоветовал обратиться по этому поводу к Диме Быкову, поскольку «он быстро пишет».

Питер Акройд оказался пухленьким рыжеватым, добродушным дядечкой, едва ли не Пиквиком из своего любимого Диккенса. Старательно вслушивался в непонятную русскую речь, с радостью реагировал на родную английскую. То, что я составил для «Российской газеты», выглядело примерно так.

- Откуда взялась идея «русского путешествия»?

- Идея принадлежала мне. Я всегда мечтал приехать в Россию, о которой я знал только по литературе и фильмам. Можете считать нынешнюю поездку - литературным паломничеством. Для меня великие русские писатели стоят в одном ряду с Шекспиром и Гете. Исключение разве что только Диккенс, который для меня стоит вне любого ряда. Поэтому я мечтал посетить места, где жил Пушкин, и еду в Михайловское. В Старой Руссе увижу места, где происходит действие романа Достоевского «Братья Карамазовы». Хотел бы встретиться с Москвой Гоголя. В начале сентября я вернусь сюда, чтобы неторопливо побродить по Москве, узнать что-то о ней, чего не знал прежде. Это будет приватный визит вместе со старыми друзьями.

- Во время нынешнего путешествия на что, в первую очередь, обратите внимание?

- Хочется взглянуть глубже обычного поверхностного взгляда. Экономика, уровень жизни, какими мобильниками пользуются люди, во что одеваются и на чем ездят, а также политические перипетии России – это все меня не интересует. Хочется узнать, осталось ли что-то из той России, когда жили и писали люди, по чьим книгам я и узнал вашу страну. Думаю, что при более внимательном взгляде эти следы прошлого можно найти. Может, не в характерах людей, так в поведении, в общей атмосфере жизни. Ведь и со времен Диккенса в нынешней Англии, на первый взгляд, мало что осталось. Мне интересно было бы узнать, как соотносится прошлое и настоящее. Признаюсь, буду сильно разочарован, если этого не отыщу.

- Что слышали о сегодняшней Москве, когда собирались сюда?

- Слышал, что Москва – это опасное место.

- Как вы решились написать биографию Лондона, где родились и живете?

- Я всегда мечтал об этой книге. Для меня она, по сути, была неизбежна, поскольку Лондон всегда в моем воображении, о чем и о ком бы я ни писал. Я просто должен был восстановить все грани этого великого города и охватить все стороны его жизни.

- Когда вы начинали путь в литературе, критика буквально разносила вас в пух и прах. Этот опыт вам пригодился?

- Наверное, это закалило мой характер, но вряд ли добавило сил и здоровья. Да и какого-то нового знания о мире и людях это мне не дало.

- Над чем сейчас работаете?

- Я завершил работу над книгой о реке Темза, она появится в этом месяце. И начинаю книгу о Венеции. То есть продолжаю то направление в литературе, - биография города, - в котором утвердился несколько лет назад.

- Какой бы ряд авторов вы определили для себя, как писателя, кого вы продолжаете в литературе?

- Вряд ли это конкретные авторы, скорее, традиция, то, что называется, лондонскими кокни, срез городской жизни Лондона, городской контекст речи, взглядов на мир. Ну, и Диккенс, конечно.

- Как вам удается так передавать дух времени, о котором вы пишете в ваших книгах, будь то XIX или XYII век, как будто видели все воочию?

- Ну, можно сказать о даре, с которым рождаешься. На самом деле, воочию я это все не видел, - не такой уж я древний. Думаю, что это нужное сочетание того, что я читал о том времени, и как его воображал. Надо суметь как бы поселиться в том времени. Но какой-то специальной формулы для личного преображения у меня нет.

- Что вас радует в жизни, поднимает настроение?

Акройд / Выпивка, конечно. Но, как правило, я и так достаточно веселый человек, чтобы пользоваться специальными стимуляторами. Вчера ночью, например, во время сильной московской грозы я порадовался от души всему происходящему.

После пресс-конференции все стали подходить к Акройду для приватных бесед. Например, Кирюша Решетников из «Газеты» («Кирюша», потому что сидел за одной партой с Павлом в 57-й школе у Зои Александровны Блюминой), Майя Кучерская, с которой я прежде работал в «Российской газете», а сейчас она после «Полит.Ру» уже полмесяца работает в «Ведомостях» и, кажется, довольна, хоть и забыла второпях и кассету для диктофона и даже ручку для записей. Оставив их вдвоем с Олей Морозовой в разговоре о замечательном финском писателе с непроизносимой, как сказала Майя, фамилией, которого в своем личном издательстве печатает на русском языке Ольга, я ушел из «Балчуга». За время пресс-конференции над Москвой как раз прошел очередной ливень, и теперь опять было душно.